При знакомстве с продукцией Алых парусов удивляет отсутствие аромата, посвященного непосредственно Николаеву – городу, где располагалась эта парфюмерная фабрика.
Не было духов "Родной Николаев" или "Весенний Николаев", не было одеколона "Николаевец". Правда, производились наборы "Николаевский", "Вечерний Николаев" и "Подарок из Николаева", однако входившие в них духи носили названия, никак не связанные с Николаевом – "Бригантина", "Корабелы", "Орхидея".
Может даже показаться, что фабрика напрочь игнорировала существование родного города. Но дело несколько сложнее. Когда парфюмеры Алых парусов хотели выразить патриотические чувства, они всегда держали в уме, что жизнь Николаева подчинена ритму крупнейшего в СССР судостроительного завода.
Собственно, история города началась с верфи, построенной в 1788 году по приказу Г. Потемкина в устье реки Ингул. Первым кораблем, спущенным на воду, стал 44-пушечный фрегат "Святой Николай" – в честь этого покровителя моряков получил название и сам город, выросший вокруг верфи, со временем превратившейся в судостроительный завод.
Представить себе, как Николаев жил в советское послевоенное время, легко можно по фильму "Большая семья", снятому в 1954 году по роману В.Кочетова "Журбины" (картина, кстати, получила приз Каннского фестиваля за лучший актерский состав). В фильм включены кадры реального спуска на воду огромного нового корабля – грандиозное и торжественное зрелище. И вообще эта экранизация очень хорошо передает атмосферу эпохи.
Город Николаев
Конечно, за последующие десятилетия многое в быту обычных николаевцев изменилось, и далеко не все они имели отношение к судостроению, но вот этот ветер дальних странствий, в которые непременно отправятся созданные на верфи корабли, продолжал витать над городом. И хотя Николаев в общем-то "сухопутный" – стоит не на морском побережье, а в двадцати километрах от него, на берегу лимана – основополагающей для города оставалась мечта о море.
Парфюмеры Алых парусов если и не разделяли эту мечту, то очень точно ее уловили и воплотили в ароматах, посвященных кораблям, морю и морским приключениям. Так вместо "Николаевца", "Николаевчанки" и "Огней Николаева" на свет появились "Корабелы", "Ассоль" и "Огни маяка" – эстетически безупречный ход.
Современное судостроение как отрасль включает в себя множество профессий, от сварщиков до инженеров навигационных систем, но старое слово "корабел" лучше всего передает то общее, что в них есть. Именно его на парфюмерном комбинате выбрали в середине 1960-х, чтобы назвать новый аромат.
***
Безусловно, из всех морских специальностей больше всех окутано романтическим флером ремесло моряка, но своя романтика есть и в кораблестроении.
Именно эту романтику парфюмеры постарались воплотить в аромате "Корабелов": в нем современные металлические конструкции словно расступаются, а вместо них встают в полный рост исполинские – корабельные! – сосны; веет соленым морским ветром и из-под рук мастера в кожаном фартуке летит во все стороны древесная стружка.
начало – альдегиды, бергамот, орегано, шалфей;
середина – жасмин, роза, ирис, ветивер;
база – кедр, бензоин, кожа, мускус, амбра.
Аромат изначально предназначался мужчинам – в 1960-х мужские духи уже были редкостью, но еще выпускались. Однако женщины быстро оценили мягкое и богатое звучание "Корабелов", а в 1970-х окончательно закрепилась традиция считать все духи женскими.
В 1970-х Алые паруса выпустили одеколон "Корабелы", его гендерная принадлежность не оставляла сомнений – простой флакон и большой объем были типично мужскими. Парфюмеры Алых парусов создали много хорошего, но "Корабелы" оказались настоящим прорывом: эти духи были отмечены наградой на всемирной выставке Экспо-67, проходившей в Монреале. Диплом 2-й степени – это, конечно, не золотая медаль, но важен сам факт, что николаевскую парфюмерию заметили на мероприятии такого грандиозного масштаба.
Правда, за 2-ю степень немного обидно: на мой взгляд, флакон "Корабелов" – один из лучших, причем не только среди винтажных советских, а вообще. Он сделан в стиле футуризма 1960-х, но его вид мешает использовать приставку "ретро-", ставшую сейчас практически обязательной, если речь идет о дизайнерских решениях того периода.
Советский павильон с той самой выставки в наши дни выглядит морально устаревшим, в этом можно убедиться, осмотрев его на ВДНХ, куда его перевезли после закрытия Экспо-67, – сейчас он известен как павильон "Москва".
А вот флакон "Корабелов" все еще прекрасен и сделал бы честь какой-нибудь продвинутой нишевой марке. Самое интересное, что он стилизован под долото – традиционный инструмент для работы с деревом. Можно было бы сказать, что это очень остроумная идея, но слово "остроумный" скорее подошло бы эйвоновскому флакону в виде отвертки, а исполнение "Корабелов" – это заявка на высокое искусство.
Флакон не копирует форму плотницкого инструмента, а воплощает ее суть, причем с учетом особенностей и возможностей материала – стекла. Поверхность флакона не просто матовая, она словно хранит отпечаток ладони. Свет проникает сквозь два гладких среза на стекле, которые сделаны ровно так, чтобы заставить светиться золотистую жидкость духов.
Через мои руки прошло немало флаконов, но только в двух или трех случаях у меня было ощущение, что передо мной настоящая скульптура – и "Корабелы" как раз один из них. Однако аромат, заключенный в этот прекрасный сосуд, уступает ему в совершенстве – он красивый, интересный, сложный, но не гениальный. Думаю, этим и вызвано решение парфюмерного жюри на Экспо-67. И тем не менее, "Корабелы" – целиком, флакон с духами – это, на мой взгляд, лучшее, что николаевские парфюмеры создали в честь своего города, настоящая ода Николаеву.
***
Кораблестроению были посвящены и духи "Бригантина".
В советское время на николаевском судостроительном заводе уже не делали деревянных парусников, с его стапелей сходили в основном военные суда и океанские рефрижераторы. Их образы отлично вписались бы в парфюмерию 1920-х и 1930-х, но не годились для романтически настроенных 1970-х. В те годы мачты и паруса встречали куда больший отклик в сердцах потребителей, поэтому в качестве источника вдохновения николаевские парфюмеры выбрали бригантину – двухмачтовое парусное судно, иногда для пущей маневренности оснащенное веслами.
Особую пикантность выбору придавал тот факт, что бригантины были в особенном почете у пиратов – подобное как-то не укладывается в рамки советской идеологии. Но то ли пристрастия пиратов не были широко известны, то ли они казались вполне безобидными всевидящему оку цензуры – как и широко известная в СССР песня "Бригантина", написанная в 1937 году Г.Лепским и П. Коганом и пережившая второй пик популярности после исполнения Ю.Визбором в 1960-х.
Николаевскую "Бригантину" очень хорошо описывает строчка из этой песни:
"В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса...".
Аромат "Бригантины" дает возможность почувствовать себя если не пиратом, то морским путешественником – деревянный настил палубы под босыми ногами, белые паруса над головой, впереди по курсу – экзотический остров, утопающий в диковинных цветах.
начало – альдегиды, зеленые ноты, бергамот, жасмин;
середина – роза, иланг-иланг, ветивер, кожа;
база – ирис, бензоин, мох, кипарис, кедр, амбра.
Интересно, что парфюмеры Алых парусов умудрялись изобразить море при полном отсутствии акватических нот – калон тогда еще не использовался. Делали они это, воссоздавая запахи морского побережья – влажного песка, мокрого дерева, специфической приморской растительности, выброшенных на берег водорослей и свежего, насыщенного йодом воздуха. Самой морской воды в этой картине нет, но для нее словно бы оставлено место – и воображение с готовностью ее дорисовывает.
Флакон у "Бригантины" не так прекрасен, как у "Корабелов", но тоже весьма оригинален и оставляет простор для фантазии. В его очертаниях можно угадать стилизованный силуэт корабля: стоппер – это развернутые паруса, издали сливающиеся в одно полотнище, а сам флакон – корпус летящего вперед судна, которому воображение дорисовывает бушприт.
***
При создании флаконов для "морских" ароматов николаевская фабрика очень показательно продемонстрировала, почему она называется парфюмерно-стекольным комбинатом: флаконы тут – полноценная часть образа, не стеклотара, а скорее оправа для своего содержимого.
Настоящая мечта советского ребенка, который ждет, чтобы у мамы или старшей сестры поскорее закончились духи – и тогда можно будет поиграть с этими корабликами и башенками, но мама и сестра будто сами еще не наигрались и не торопятся расставаться со стеклянными сокровищами.
Флаконы набора "Огни маяка" – именно такие. Они наименее стилизованные из всех "морских" и из-за тщательно прорисованной каменной кладки скорее похожи на масштабную модель. В них есть очарование наивности, которое только усиливается от картинок, украшающих коробку: на крышке – синие сумерки на скалистом морском побережье, под крышкой – чайки над пляжем с пальмами.
Прямо иллюстрации из книжки про морские приключения! Но вообще "Огни маяка" – аромат про возвращение из морского путешествия, про уют того момента, когда опасности позади, а берег уже ждет.
Недаром "Огни маяка" поначалу выпускались в виде набора из двух флаконов разного размера: так называемые створные маяки, обозначающие вход в бухту или фарватер, всегда строились парой – один ниже, другой выше.
Аромат духов "Огни маяка" – это история про сундук с диковинками, привезенный из дальних стран: в нем сласти из сушеных фруктов, благовония, резные деревянные бусы, отрезы шелка, коралловые бусы, черепаховые гребни, перламутровые морские раковины и даже маленькое чучело крокодила.
начало – ваниль, иланг-иланг, жасмин, сушеная хурма, изюм;
середина – кедр, ветивер, бензоин;
база – сухое дерево, мох, амбра.
Одеколон из этого набора – не просто другая концентрация, это другой аромат, хотя и составляющий идеальную пару для духов. Словно сундук с сокровищами прибыл не сам по себе, а был внесен в комнату двумя матросами, чьи парусиновые блузы пропахли водорослями и табаком, и следом за ними явился облаченный в кожаную куртку хозяин сундука. Властелин морей, чьи рассказы зарождают в юных душах мечты о морских приключениях.
начало – кожа, ваниль, табак;
середина – кедр, ветивер, бензоин;
база – водоросли, амбра.
Однако мореплавание при всей своей романтичности – дело хлопотное и опасное, к тому же с налетом аватюризма (даже если ты капитан плавучего завода по переработке криля).
А вот кораблестроение – это одновременно и безопасность, и уважаемая профессия при все том же налете морской романтики. Именно за это настроение я, никогда не заплывающая за буйки страстная обожательница моря, люблю николаевских "Корабелов", "Бригантину" и "Огни маяка". Мне нравится смотреть на морские волны – но в основном с берега, и там же, на берегу, слушать истории морских волков.
***
У николаевской парфюмерной фабрики было еще два аромата, посвященных морю, но вдохновленных не кораблями и морскими путешествиями, а литературным произведением.
На первый взгляд, они не вполне вписываются в мой рассказ о парфюмерном портрете города кораблестроителей, но я просто не могу оставить их за бортом, настолько они хороши. К тому же в свое время они были даже более известны и популярны, чем "Корабелы", "Бригантина" и "Огни" – это "Алые паруса" и "Ассоль".
Стилистически они не выбиваются из морской серии: в них есть амброво-йодистый аккорд, обрамленный жасмином и цитрусами – именно он вызывает ассоциации с южными морями (да, море в николаевских ароматах всегда теплое и ласковое).
"Алые паруса" и "Ассоль" названы в честь повести А.Грина и ее главной героини. В 1961 году книга была экранизирована, в роли Ассоли снялась совсем юная тогда Анастасия Вертинская – это был ее кинодебют.
Фильм имел оглушительный успех – настолько убедительно была показана сила мечты и настолько прекрасной казалась идея, что при желании каждому под силу сотворить чудо.
Море, в общем-то, всего лишь декорация в этой истории о сбывшемся предсказании старого сказочника, убедившего маленькую Ассоль в том, что однажды на корабле с алыми парусами за ней приплывет принц. Но главный герой был капитаном, с детства настолько одержимым мечтой о море, что ушел от своей богатой семьи только ради того, чтобы стать моряком.
В результате гриновская повесть-сказка усилила сияние романтического ореола вокруг всего, что связано с морем. И николаевские парфюмеры не смогли пройти мимо этого сюжета – так в начале 1960-х появился аромат "Алые паруса", яркий, женственный и теплый, с заметным шлейфом.
В нем все тот же фирменный николаевский "морской" аккорд – амбра, цитрусы, жасмин, – но акцент смещен с моря на берег. Правда, это не грязноватый берег небогатого городка, в котором родилась Ассоль – это прекрасный берег неведомой страны, куда ее увез корабль с алыми парусами. Там из моря выходят белокаменные лестницы и ведут прямиком в дивные сады, где цветы на деревьях соседствуют с фруктами.
начало – жасмин, гвоздика (цветок), белые цветы;
середина – роза, иланг-иланг, кедр, лабданум, морские водоросли;
база – бензоин, цибетин, амбра.
А какие у "Алых парусов" первых выпусков были флаконы!
Стеклянные лодочки со стопперами-парусами. Конечно, они совершенно не были похожи на трехмачтовый галиот "Секрет", на котором плавал капитан Грэй, но все равно очень стильные – такой флакон было бы приятно привезти в качестве памятного сувенира с морского курорта. Даже когда стопперы заменили высокими винтовыми крышками, флаконы все равно выглядели мило.
"Ассоли", наоборот, с флаконами (их было несколько разных) не везло: все сплошь стандарные и неинтересные, включая самый первый – притертый, прямоугольный, какой-то очень технический на вид.
Впрочем, "Ассоль" и звучит совершенно иначе, чем "Алые паруса", хотя источником вдохновения для него послужила та же история. В "Ассоли" передан образ юной и мечтательной девушки, дождавшейся, наконец, чуда и влюбленной в своего прекрасного принца. Нежный, но радостный, даже немного дерзкий в своей радости аромат – это Ассоль вбегает прямо в море навстречу плывущему к ней Грэю.
начало – альдегиды, лимон, зеленые ноты;
середина – жасмин, белые цветы;
база – кедр, мускус, амбра.
Из всех "морских" ароматов николаевской фабрики "Ассоль", пожалуй, самый простой – возможно, именно из-за желания парфюмеров передать юность и простодушие героини. Но вопреки своей видимой безыскусности он был страшно популярен, и его выпускали долго – вплоть до середины 1990-х.
Существовала даже парфюмерно-косметическая линия с ароматом "Ассоли" - одеколон, мыло, крем, пудра. "Алые паруса" и "Ассоль", хоть и не вызывают никаких ассоциаций с кораблестроением и лишены патриотической подоплеки, все-таки очень удачно дополняют портрет Николаева.
По сути, они рисуют образ женщины, живущей у моря – точнее два образа одной и той же женщины: находящейся в ожидании любви, и погруженной в нее. Не знаю, насколько собирательными были эти образы и пытались ли парфюмеры изобразить типичную жительницу Николаева, но проиллюстировать с помощью аромата свой идеал женственности им вполне удалось.
Именно о такой женщине мог бы мечтать герой "Корабелов" и "Огней маяка", за ней могла бы лететь на край света "Бригантина".
Пожалуй, без "Ассоли" и "Алых парусов" морская эпопея николаевской парфюмерной фабрики выглядела бы неполной, а портрет города – незавершенным.
-
журналист, парфюмерный блогер, коллекционер советской парфюмерии и признанный эксперт по российским и советским винтажным ароматам.
Фотографии флаконов автора
Свежие комментарии