Выходя на сбор подписей против пенсионной реформы я знал, что по всем опросам абсолютное большинство населения ее не поддерживает. Но даже не предполагал, в каком состоянии это население находится. Была всё-таки надежда, что уж теперь, когда стало ясно, что его пытаются доесть до костей, оно станет менее аморфным, менее трусливым. Реальность же оказалась совсем иной.
Первое, что бросилось в глаза – это очень жесткая градация людей: реформа развела по разным углам молодежь, стариков и людей среднего возраста. И такое впечатление, что теперь каждый сам за себя. Говорить, что общество считает так-то или так-то не приходится: в глубине души все против этой реформы. Но ведут себя совершенно по-разному.
Вот идёт женщина летах. Она не подписывает обращение, а лишь презрительно бросает: «Я уже пенсионерка, мне всё равно». А на вопрос «А дети, внуки?» не менее презрительно отвечает: «Пусть работают». И таких немало. Миф о том, что пенсионная реформа добавит денег в текущие пенсии, оказался очень заразителен, и часть пенсионеров действительно натравили на тех, кому ещё только предстоит выйти на пенсию. Для таких людей сборщики подписей – это враги, которые пытаются их обокрасть, а те, кто до пенсии ещё не доработал – лодыри.
Вот идёт мужчина лет 45, на предложение подписать он просто машет рукой и выдыхает одно «Эээх!». Он сдался. Он против реформы, но ему проще сказать это своё «Эээх», чем даже поставить подпись. Подпись – это борьба, а он бороться уже не хочет.
Вот идут женщины предпенсионного возраста: завидев плакат, они ускоряют шаг и прячут глаза. На предложение подписать отвечают: «Нам нельзя». Им страшно, что про это как-нибудь узнают на работе, и там будут проблемы.
Страх – вообще какой-то бестелесный спутник этой реформы и борьбы против неё. Страхом пропитано всё, и совершенно непонятно, откуда он такой взялся.
Вот молодой человек подписывает обращение и задаёт, то ли шутя, то ли всерьез, вопрос: «А за мной не придут?» Причем видно, что свое решение выступить против реформы он уже принял, однако общий страх и его не миновал. Кто за ним должен придти – кровавая гебня, рептилоиды или маньяк с топором – он не уточняет.
Вот молодая женщина сама хватает подписной лист и начинает яростно писать. Ей не надо ничего объяснять, она уже поняла устройство новой реальности. Потом смотрит мне в глаза и спрашивает: «Вы думаете, поможет?» Я отвечаю: сделаем всё, чтобы помогло. Она уходит, и остается ощущение, что ты не только собираешь подписи, но и несёшь ответственность за таких людей: она, может, в последний чему-то поверила…
Вот идёт семейная пара средних лет, обращаюсь к ним. Жена начинает тянуть мужа в мою сторону, тот пытается отбрехаться и поскорей уйти. Жена подписывается одна, а муж стоит в сторонке с видом морского волка, который только что преодолел опасный риф. Потом жена возвращается к мужу и начинает его укорять, что не подписал. Ссоры между взрослыми супругами по вопросу подписи – обычное дело. Жены чаще подписываются, мужья – нет.
Вот мужчина средних лет подписывает обращение и буднично так спрашивает: «Когда за топоры?» А в его глазах пляшут невиданные доселе огоньки ярости. Он уже готов, по крайней мере на словах, идти и бороться. Пока непонятно только, куда и с кем. Ещё один мужчина, подписав обращение, будничным тоном говорит: «Все эти подписи – слабое средство. Пока кто-то из пенсионеров не сожжет себя на площади – реакции не будет».
Молодежь подписывает очень активно, включая совсем молодых. Одна девушка мне прямо сказала: «Я хочу спасти свою маму. Она сидит дома, смотрит телевизор и плачет». Ее ровесники весело говорят: «Мы всё равно до пенсии не доживём, но хотим помочь своим родителям».
Подходит старушка «божий одуванчик» и старательно подписывается, приговаривая: «Мне уже все равно, но надо помочь молодежи».
Поразили люди, которые с какой-то весёлой злостью подписывали листы, приговаривая: «Я из администрации (пенсионного фонда, армии и т.д.), мне подписывать нельзя, но мне на них класть, я против!»
Отдельно про обращение президента о пенсиях, после которого федеральные СМИ начали трубить, что «население успокоено». Были и матерные отзывы, и более спокойные: «Путин расплакался в телевизор, лучше бы депутатов своих приструнил. Они что, ждут пока мы за вилы возьмёмся?»
Характерно, что люди практически ничего не говорили про Кудрина, Медведева и Силуанова, но вот про президента было сказано очень много негативного.
Хотелось бы закончить одной фразой, которую периодически слышишь от тех, кто подписался: «Хорошо, что хоть кто-то что-то делает, а то остальные встали в позицию и готовятся получить удовольствие…»
Значит, всё же имеет смысл продолжать. И мы будем продолжать.
По материалам eot56
P.S. С большой долей вероятности сейчас можно сказать только о нескольких вещах:
1. Реформу конечно продавят.
2.Вопреки расчетам власть имущих на успокоение общества, все только начинается.
3. Если возникнет необходимость, а в сложившихся условиях она возникнет непременно, Поклонной больше не будет.
4. Путин больше не бог, а вполне себе часто ошибающийся человек. И богом он больше не станет, хоть обчитайся он с трибуны всего Есенина с Лермонтовым.
Свежие комментарии